Радио Свобода продолжает цикл "Развилки" – серию публикаций о переломных моментах истории, когда она могла пойти совсем другим путем. Какими были исторические альтернативы и почему они остались нереализованными?
Здесь вы можете найти ссылки на предыдущие серии цикла.
Польский "американец" готовит восстание
Каждой революции нужен свой значимый лидер, без такой фигуры даже объективно созревшее народное выступление вырождается в бессильный бунт. Правящий класс Польши в конце XVIII века дважды стерпел покушение на права и территориальную целостность страны. Столкнувшись с мощной атакой королевской Пруссии и императорской России, значительная часть традиционной польской элиты перешла на сторону противника или капитулировала перед лицом его военного превосходства, согласившись на аннексию части страны Пруссией и Россией и политическое подчинение последней. Но внутри Речи Посполитой, униженной вторым разделом, на землях, захваченных у нее, постепенно нарастало возмущение новым подчиненным состоянием страны.
Офицер, а потом и генерал Тадеуш Костюшко стал той фигурой, которой суждено было объединить несогласных с аннексией и подчинением Польши России и Пруссии. Выходец из шляхты, Костюшко был воспитан в кадетском корпусе, затем отправлен обучаться военно-инженерному делу в Францию. Вернувшись на родину, он не нашел достойной службы в армии, а потому поехал в Америку, где после встречи с Бенджамином Франклином в 1776 году вступил в войска повстанцев и стал там заметной фигурой. Особенно заметен был его вклад как генерала-инженера в победу американцев над британцами в сражении под Саратогой.
Молодой бригадный генерал вернулся в ореоле славы в Польшу в 1784 году после обретения британскими колониями в Америке независимости. Во время войны с Россией в 1792 году против второго раздела Речи Посполитой Тадеуш Костюшко довольно удачно командовал одной из дивизий. Вынужденный отступать из-за численного превосходства русских сил, его отряд не был разгромлен, а продолжал успешно сопротивляться, показав себя в битве под Дубенкой. 24 июля 1792 года армия была поражена известием о том, что король Станислав II Август приказывает польско-литовскому войску прекратить боевые действия против России. Костюшко намеревался выступить против короля, но командующий генерал Понятовский отговорил его от этого шага.
30 августа 1792 года Костюшко оставил свой пост в армии и приехал в Варшаву, где получил звание генерал-лейтенанта, но отказался от предложения короля остаться на службе. Он уехал сначала в семейное поместье, а затем в австрийский Львов, побывал в Кракове и Лейпциге, объединяя польских деятелей, не принимавших коллаборационистские решения сейма в Гродно. В январе 1793 года Костюшко вел переговоры в Париже с властями революционной Франции. Ему было выказано сочувствие, но о конкретной помощи Польше речь не шла, хотя сопротивление в Польше не давало Пруссии и Австрии расширить масштабы интервенции против Французской республики.
В сентябре 1793 года Костюшко нелегально побывал в Польше, где встречался с военными и сторонниками отмененной гродненским сеймом конституции 1791 года. Была создана сеть агентов будущего восстания. Заговор распространился по всей Польше, но не был раскрыт ни русскими, ни пруссаками. Обстановка быстро менялась. Российские и прусские власти вынудили короля распустить большую часть польских войск. От уволенных солдат требовали вступить в российскую армию. В марте 1794 года российские агенты стали искать революционеров в Варшаве, уже начались первые аресты.
Или погибнуть под развалинами отечества, или освободить родную землю от хищнического насилия и позорного ярма
15 марта 1794 года Костюшко отправился в Польшу, где продолжалась подготовка к выступлению. Сторонники восстания рассчитывали на перемену международной обстановки: Франция – за Польшу, Австрия не хочет усиления России и Пруссии, две последние – на грани конфликта, Швеция и Англия – против императрицы Екатерины II… Достаточно было радикалов среди дворян, были сторонники и из числа городских мещан, хотевших вернуть равенство прав сословий по Конституции 3 мая 1791 года, а вот с реализацией идеи Костюшко агитировать и привлечь к выступлению простой народ дело продвигалось неважно, хотя удалось завоевать и сторонников среди грамотных солдат.
Политическое оживление в столице стало привлекать внимание русского посла генерала Игельстрома, игравшего роль наместника императрицы в Польше. Был допрошен приехавший в Варшаву генерал Зайончек, активист Дзялынский арестован и выслан в Киев. Заговор в целом не обнаружили, хотя о нем говорила "вся Варшава". На всякий случай генерал Игельстром расположил войска недалеко от Варшавы, обещая их вывод после сокращения польского войска, которое шло медленно.
Выступление началось случайно в бригаде Мадаленского, не подчинившейся сокращению и двинувшейся в марте 1794 года из Остроленки в Краков. За ней пошли войска в Сандомирском воеводстве. В Краков выехал сам Костюшко, русский отряд покинул город. 23 марта 1794 генерал Костюшко в Кракове на площади зачитал Акт восстания, в котором русская императрица обвинялась в попрании прав и свобод поляков, а Гродненский сейм – в тирании. Авторы призыва решили, что предстоит "или погибнуть под развалинами отечества, или освободить родную землю от хищнического насилия и позорного ярма, не щадя никаких средств и пожертвований". Был выбран руководящий совет восстания во главе с Костюшко. Был начат сбор пожертвований, но часть взятого в революционную кассу попала туда отнюдь не добровольно. В этом патриотов обвиняли оккупационные власти.
Генерал Игельстром требовал от короля созвать сейм, чтобы учредить трибуналы для суда над мятежниками. Прусский посол Бухгольц грозил вводом войск. 2 апреля 1794 года Станислав Август издал формальный универсал против прокламаций Костюшко. Король убеждал поляков не слушаться "обманчивых мечтательных обещаний", не верить посулам "улучшить ваше положение и возвратить отобранные провинции". Король явно осуждал не саму акцию, он лишь отвергал ее из-за несвоевременности.
Русская армия генерала Тормасова была отправлена против мятежников и встретила войска Мадаленского и Костюшко у деревни Рацлавицы. Им удалось разбить отряд польской кавалерии, но судьбу боя решила героическая атака косинеров – крестьян, вооруженных косами. В схватке они заставили отступить три батальона русских. Слух о первой победе Костюшко пошел по всей Польше.
Пожар разгорается
В Варшаву Игельстром ввел до 8 тысяч войск, при наличии в городе 4 тысяч польских, охранявших замок и арсенал. Русский генерал рассчитывал на поддержку польской армии против мятежников. Навстречу отряду Костюшко, шедшему на Варшаву, были отправлены на реку Пилицу войска генерала Хрущова. Игельстром требовал от Петербурга прислать пополнения, поскольку боялся восстания по всей стране: ему доносили, что уже в Холме, Люблине, Владимире, Луцке появились революционные клубы и готовится открытое выступление, что и Литва готова к мятежу, и сторонники Костюшко повсюду побуждают людей к восстанию.
В подготовке восстания в Варшаве важную роль сыграли инициативы фабриканта обуви и члена магистрата Яна Килинского, объединявшего своей агитацией мещан и офицеров. Распространение слухов о грядущих репрессиях способствовало разогреву и так взрывоопасной атмосферы. Пугало жителей и появление в пригороде столицы свежего батальона прусских войск.
В 3 часа ночи в четверг 17 апреля 1794 года на Страстной неделе было назначено выступление: нападение на резиденцию командующего и расквартированные в столице русские войска. Ночью участникам заговора удалось перетянуть на свою сторону охрану арсенала. Ударили в набат, выступление началось, овладели арсеналом, захватили оружие, начались нападения на квартировавших в городе солдат и офицеров. Квартал на улице Медовой, где находилось посольство России, был блокирован. К повстанцам стали подходить регулярные войска.
Разрозненные отряды русских, занимавшие важные площади города, окружались и несли тяжелые потери, фактически во многих кварталах началась резня. 800 солдат сопротивлялись на Саксонской площади. Генерал Милашевич был ранен и взят в плен, а полковник Гагарин убит, и только часть русских войск пробилась к резиденции посла, а часть – отошла из города. Утром следующего дня отряд Игельстрома вырвался из посольства и вышел из Варшавы на соединение с пруссаками, потеряв несколько сот человек убитыми, ранеными и пленными. Оставшиеся в посольстве оборонялись еще день, частью погибли, частью – попали в плен. Всего Варшаве было убито и ранено 2200 человек русских и 1700 пленено. В захваченной резиденции нашли до 100 тысяч рублей золотом и много секретных документов, уличавших в получении денег от России многих польских чиновников.
Число восставших в Варшаве оценивается примерно в 20 тысяч человек. Был созван для управления городом временный совет, признавший правительство Костюшко. Королю сообщили, что при всех знаках почтения к нему восставшие будут подчиняться своему генералу. В ответ Станислав Август призвал повстанцев соблюдать закон, уважать собственность и не допускать якобинства: "Никто более меня не желает добра отечеству, но вы прежде покажите, что вы уважаете религию, права собственности, различие сословий, престол, одним словом, что вы не имеете ничего общего с якобинцами".
Вслед за Варшавой восстание началось и в Вильно. В половине первого ночи раздался пушечный выстрел, затем ударили в набат, забили в барабаны. Заговорщики, одни с ружьями, другие с кольями, саблями, ножами, бежали по разным адресам. Схватили гетмана Коссаковского. Генерала Арсеньева, которого без успеха предупреждали о готовящемся бунте, взяли в плен. Всего было пленено до тысячи русских военных. Командовавший артиллерией майор Тучков сумел защитить свой орудийный парк, объединил уцелевших солдат и начал бомбардировку города. Отбив несколько атак, Тучков со своими пушками отступил в Гродно. Власть в Вильно взял лидер заговора полковник Ясинский.
Никто более меня не желает добра отечеству, но вы прежде покажите, что не имеете ничего общего с якобинцами
Повстанцами был тут же публично казнен последний литовский гетман Шимон Коссаковский – за предательство интересов страны во время Тарговицкой конфедерации и Гродненского сейма.
Мемуаристы отмечают, что первое время новая власть пользовалась кредитом доверия на волне патриотических чувств. Население верило в то, что ей окажет помощь Франция, что Австрия будет доброжелательна, хотя она не пропустила в столицу зерно из Галиции. Внушала надежды и пассивность Пруссии. На словах Костюшко получал поддержку, но проект народного ополчения проваливался, хлопы не видели для себя пользы участвовать в шляхетской войне, мобилизация рекрутов не удавалась, налоги не уплачивались. Строительство укреплений Варшавы шло медленно.
7 мая 1794 года Тадеуш Костюшко издал манифест об освобождении крестьян. Крестьянин был объявлен лично свободным, с правом жить где угодно, заплатив долги. Панщина, отработка за пользование господской землей, была уменьшена примерно вдвое. Призванные в ополчение крестьяне были освобождены от отработок. Универсал расстроил шляхту, привычно смотревшую на хлопа как на раба, и не удовлетворил крестьян, не получивших земли.
8 мая в Варшаве возникла паника в связи с якобы происшедшим бегством короля и приближением войск противника. Все это оказалось выдумкой, радикализовавшей городской плебс. Новая власть в Варшаве пошла за настроениями толпы, требовавшей расправ с "врагами отечества". Масса народа бросилась к дверям дома, где заседал совет, и кричала: "Повесить Ожаровскаго, Забеллу, Коссаковского (имелся в виду епископ Юзеф Коссаковский, брат гетмана Шимона – Авт.) и Анквича!" Совет хотел было уговорить народ снять требования, но напрасно. Члены Совета опасались, что в случае нового такого волнения толпа ворвется на заседание, и выдали четверых панов. Доказательств измены долго искать не надо было, так как в бумагах генерала Игельстрома нашлись расписки видных деятелей прежней власти за российские выплаты. Попытки затянуть процесс в суде не удались, жертв расправы потащили на виселицы. Троих казнили в Старом городе, а епископа Коссаковского – в Краковском предместье. Якобинский акт террора на время успокоил жаждавшие убийств массы городской черни.
Тадеуш Костюшко казней не одобрил. 24 мая власть в Варшаве была передана правительству во главе с Игнатием Потоцким и Гуго Коллонтаем. Оно восстановило введенные Сеймом 1791 года налоги, подтвердило освобождение крестьян.
Костюшко под Поляницами собрал до 16 тысяч регулярного войска и около 10 тысяч вооруженных крестьян. 5 июня 1794 года против него выдвинулись неприятельские войска. Он отошел к селу Прибышеву. Утром 6 июня соединенные силы русских и пруссаков напали на поляков и окружили их с трех сторон. Два генерала, Водзицкий и Гроховский, пали в битве. Поляки отступили, потеряв тысячу человек убитыми и восемь пушек. Союзники не стали их преследовать. В эти же дни генерал Зайончек потерпел поражение после пятичасового боя у города Холм, он не нашел резервов в Люблине, и, не сумев удержать Куров и Люблин, ушел за Вислу.
Желание казнить преступника похвально, но зачем же преступники казнены без судебного приговора?
14 июня генерал Венявский из-за наступления превосходящих сил пруссаков потерял управление запаниковавшим и разбежавшимся отрядом новобранцев и сдал прусской армии Краков. Обвинения в предательстве, наступление прусских войск в других воеводствах вызвали в Варшаве 27 июня очередные беспорядки с бессудными расправами над деятелями предыдущей пророссийской власти. Совету с трудом удалось остановить вакханалию казней. Костюшко в воззвании написал: "Случившееся в Варшаве третьего дня наполняет сердце мое горестью и тоской. Желание казнить преступника похвально, но зачем же преступники казнены без судебного приговора? Зачем нарушено уважение к закону? Зачем тот, кто послан к вам именем закона, понес оскорбление и раны? Зачем позорно умерщвлен невинный чиновник? Неужели это дело народа, который поднял оружие против захватчиков, с целью возвратить себе правильную свободу, господство закона и благосостояние?". Генерал призывал блюсти закон и поддерживать его армию. Позже виновники расправ были осуждены, а шестеро – казнены.
Поляки заняли Либаву (Лиепаю) 21 июня 1794 года. Портовый город обязался дать сто тысяч талеров на восстание, поставить рекрута с каждого дома и сто пушек. Распространение восстания на Курляндию было последним успехом поляков на востоке страны.
Победы, поражения и плен
Австрийцы 30 июня вошли в Польшу, и 9 июля генерал Гарнонкур занял Люблин. Многие из поляков в то время думали, что австрийцы ввели свои войска, чтобы защитить Польшу от России. Прусские и русские подразделения подошли к Варшаве, с 28 июля начались бои в ее пригородах, но до штурма дело так и не дошло. В сентябре началось народное восстание в занятой Пруссией Великой Польше, и пруссакам пришлось воевать с повстанцами, которых возглавил куявский каштелян Мневский. В Бресте-Куявском восставшие осадили и заставили сдаться прусский гарнизон, а потом мятежи перекинулись на другие города. Восстал Калиш: здесь двести вооруженных мещан свергли прусскую власть. Прусский король опасался более всего, чтобы повстанцы не перекрыли пути сообщения с Берлином, и это заставило его поспешно снять осаду Варшавы и отвести войска для подавления восстания к западу от польской столицы.
Для русских войск такой же первостепенной проблемой стало положение в Литве, где создавалось ополчение, которое вступало в стычки с русскими силами. Первый штурм Вильно 7 августа 1794 года был неудачен, поляки сосредоточили все свои силы у Острой брамы и отбили атаку. После битвы у ворот русские отступили, их армия понесла большие потери. Ко второму штурму они подготовили тяжелую артиллерию и опытные войска. Русское войско, стоявшее под Вильно, усилилось отрядом генерал-майора Германа. В свою очередь, на помощь повстанцам в Вильно прибыл 9 августа польский генерал Хлевинский с подкреплениями.
Предпринято было новое наступление на город. 11 августа утром начались бои. На Богухвальской горе установили батареи и начали обстреливать Вильно. Генерал-майор Беннигсен ударом кавалерии истребил собравшуюся для контратаки неприятельскую пехоту. Польские войска стали отступать из города через Зеленый мост за реку Вилию. Русские непрестанно обстреливали Вильно с высот. Предместья были объяты пламенем. Собравшись на совет, жители решили сдать город победителям, поскольку уже к полудню русские войска овладели ключевыми позициями у стен Вильно. Троекратный залп из восьмидесяти пушек возвестил, что город покорен силами Российской империи. Правительство в Варшаве, узнав о поражении в Литве, обратилось к ее жителям с утешительным воззванием, поднимая их патриотические настроения и предостерегая от службы оккупантам и сотрудничества с ними.
Судя по мемуарам очевидцев, революционный энтузиазм обывателей спадал особенно заметно после того, как граждан обязали наличные накопления принудительно обменивать на кредитные пятипроцентные билеты. Проект ополчения полностью провалился, вместо 400 тысяч собралось около 40 тысяч. Вернулись к набору рекрутов: одного пешего от 10 дворов и конного – от 50. Временное правительство призывало поляков вернуться из-за границы и оставить иноземные войска, но без особых результатов. 22 сентября 1794 года Тадеуш Костюшко объявил: "С огорчением и удивлением вижу, что множество поляков не стыдятся сражаться против собственного отечества, омывая оружие в крови соотечественников, находясь преимущественно в прусской службе. Объявляю: если от настоящего дня через месяц поляк, находящийся в неприятельской службе, будет пойман, то подвергнется суду и казни как изменник и враг отечества".
Множество поляков не стыдятся сражаться против собственного отечества, омывая оружие в крови соотечественников
Провозгласив освобождение крестьян, Костюшко думал найти со стороны хлопов сильную опору революционному движению, но народ не увидел реального смягчения панского ига, а восстание разоряло сельских жителей: и оккупанты, и повстанцы отбирали хлеб, последнюю лошадь или корову, опустошались нивы и сжигались села. В отличие от шляхты и части городских жителей, крестьянин своих выгод в восстании не увидел.
Король находился в Варшаве, но ни на что не влиял. Он жаловался в мемуарах: Костюшко "не выпускал меня из дворца, прикрывая это радением за мою безопасность. На самом же деле я сидел взаперти, как заложник, со мной никто не считался, Костюшко манипулировал мною…". Судьба Станислава II Августа, всегда искавшего дорогу к компромиссу, была печальна: во время гродненского сейма им управляли русские дипломаты, а теперь – повстанцы.
К концу лета 1794 года выяснилось, что Турция в войну не вступит, Швеция и Англия так же не спешили помогать полякам. Это высвободило для войны в Польше 25-тысячную армию Александра Суворова. Под Брестом его соединение встретилось с войсками генерала Сераковского, которые в сентябре 1794 года были разгромлены в двух тяжелых боях и отступили.
В это время осаждавшие Варшаву вместе с пруссаками русские силы генерала Ферзена переправились через Вислу и пошли на соединение с Суворовым. Костюшко пытался противостоять этому маневру у Мацеевиц 9 октября. Русским войскам не без потерь удалось прорвать фронт поляков, обойти их с флангов: "По составленному Ферзеном плану генерал Хрущов ударил на поляков прямо. Корпус Денисова обошел вправо и ударил в левый фланг. Корпус Тормасова направил свой удар левее от Хрущова, а еще левее двинулся корпус Рахманова, перешел речку, пошел вдоль ее по правой стороне с большим трудом, при упорном сопротивлении поляков, потом снова перешел на левую сторону по плотине и ударил в тыл. Наконец резерв, под начальством полковника Толстого, взял Мацеевицы, перешел через реку и потом очутился тоже в тылу поляков". До 2 тысяч польских солдат и офицеров были взяты в плен, не меньше было убитых.
"Сначала сыпались на поляков ядра и гранаты, потом, когда русские приблизились, со всех сторон открылся по ним убийственный ружейный огонь. Тогда русские ударили в штыки. Все мешалось, кидало оружие, бежало, но бежать было некуда". Русские окружили поляков. Костюшко бросился за бегущей и потерявшей дух кавалерией. Он думал остановить ее и двинуть в бой. За ним пустились вдогонку. Конь Костюшко споткнулся и упал, казаки, доскакав, нанесли генералу два удара пикой, ударили саблей по голове. Вождь восстания был тяжело ранен и пленен.
Когда русские приблизились, со всех сторон открылся по ним убийственный ружейный огонь
Эта катастрофа произвела сильное впечатление на защитников Варшавы и революционное правительство, приведя многих патриотических лидеров и население к упадку духа. Власти в Варшаве предлагали к обмену на Костюшко всех русских военных, находившихся в польской столице в плену, но это предложение императрицей было отвергнуто.
Костюшко отвезли в декабре 1794 года в Санкт-Петербург, где поместили в Петропавловской крепости в доме коменданта. В конце ноября 1796 года его посетил новый император Павел I, лишь парой недель ранее сменивший на престоле свою мать. После беседы Павел сказал: "Вот честный редкий человек". Он пожал Костюшко руку и поцеловал в лоб, вручил ему крупную сумму денег. Костюшко с товарищами был освобожден. Дав присягу русскому императору и его наследнику – более не воевать с Россией, он смог через Стокгольм и Лондон выехать в Северную Америку. От своего обещания Костюшко отказался в 1798 году и вернул деньги императору, после чего в России был отдан приказ о его аресте. Лидер восстания жил во Франции и Швейцарии. Ни Наполеон I, ни Александр I договориться с популярным политиком о сотрудничестве не смогли.
"Пропало отечество!"
После пленения главнокомандующего генерал Зайончек издал приказ, в котором официально извещал войско и народ о несчастье, постигшем отечество. Он убеждал не унывать, но воодушевиться чувством и желанием мести за любимого начальника. Тогда раздавались отчаянные крики: "Нет Костюшко! Пропало отечество!". Крайние радикалы, которых всякая неудача разъяряла, кричали, что теперь-то и надо принять решительные меры: перебить и пленных, и изменников-поляков. 14 октября 1794 года правительство по этому поводу вынуждено было издать прокламацию, где было сказано: "Совет убежден, обыватели, что скорбь ваша и слезы нераздельны с твердою решимостью мстить неприятелю за утрату начальника. Но, говоря о мести, отнюдь не думает побуждать вас мстить безоружным людям из московского края, находящимся у нас в плену, или за поручительством народа. Судьбу их следует уважать и по долгу человечности, и по вниманию к нашим рыцарям, которые, будучи покрыты ранами, в руках неприятеля испытали бы такие же несчастия и жестокости".
5 октября 1794 года отряд генералов Домбровского и Мадалинского дошел до Быдгоща (Бромберга), разбил и пленил прусского генерала Шекули и захватил склады. Но этот удачный набег не менял общего положения в стране. Поляки не могли удержать этот отдаленный город в то время, когда поблизости от Варшавы активно действовали пруссаки. Города Рава, Лович, Сохачев, Вышегрод, Закрочим были заняты прусской армией. Радом и Пулавы были в руках австрийцев, которые открыто не воевали с поляками, но тем не менее блокировали подвоз продовольствия к Варшаве. Дальновидная Австрия предоставляла русским и пруссакам право подавить силой и с большими издержками польскую революцию, оставив себе труд занять прилегавшую к ее владениям значительную часть Речи Посполитой.
Новый начальник польских сил Томаш Вавжецкий подтянул войска к Варшаве, но вскоре генералу пришлось отправить отряды на запад для заслона от пруссаков и для прорыва блокады австрийцев. Вряд ли у него осталось более 10 тысяч солдат (из них 6 тысяч новобранцев), чтобы защищать Варшаву и ее восточное предместье – Прагу (не путать с одноименной чешской столицей). Магистрат обещал вооружить 20 тысяч варшавян для помощи армии в защите от сил Суворова. Русский генерал собирался идти маршем от Бреста, а потом, соединившись с войсками Ферзена и Дернфельдена, брать Прагу и захватить мост через Вислу, ведущий в Варшаву.
Во время марша под Кобылками и Остроленкой русские разбили отступавшие к столице польские отряды. 1 ноября 1794 года Суворов со всеми объединенными силами в 24–25 тысяч штыков и сабель подошел к Праге. У поляков для обороны укреплений Праги было теперь примерно 15–20 тысяч человек с учетом шеститысячного необученного ополчения.
Внутри правящего класса в Варшаве единства так и не было. В окружении короля и среди умеренных патриотов вновь рассуждали о сделке с русской императрицей, о назначении наследником польского престола ее внука. Были предложения договориться с Пруссией. Но вскоре яростные крики, звучавшие из якобинского клуба и сопровождаемые угрозами расправы, заставили умеренных перестать говорить о сделках и сдаче Варшавы. Радикалы выступали с революционными лозунгами. Городские обыватели уклонялись от податей и работ на укреплениях. "Один перед другим старался выставить свой патриотизм, великодушную готовность жертвовать и состоянием, и жизнью за отечество, а в глубине сердца многие только того и ждали, чтобы либо русские, либо пруссаки скорее вошли в столицу и спасли ее от ожидаемых революционных конфискаций и террора".
Многие только того и ждали, чтобы либо русские, либо пруссаки скорее вошли в столицу и спасли ее от ожидаемых революционных конфискаций и террора
Войско с пленением Костюшко потеряло воодушевление и попивало в шинках, деморализация была заметна. Расчет был на то, что осенние дожди и холода не позволят противнику долго находиться в поле, осада долго не продлится, а в лобовой штурм русские не пойдут и отойдут на зимние квартиры. Это была ошибка, поляки не учитывали метод Суворова: неожиданно атаковать при первой возможности.
Со 2 ноября 1794 года русские войска стали готовить штурм Праги пятью колоннами и ставить батареи, а 3 ноября 48 орудий начали обстрел польских укреплений. Рано утром 4 ноября войска Суворова четырьмя колоннами пошли на штурм передовых укреплений Праги. Атака была неожиданной для поляков. Наступающие спустились в первый ров, потом по лестницам взобрались на валы, преодолели другой ров, в тех местах, где он был уже вырыт, и оттуда взобрались на другой вал, овладели им и появились на улицах Праги. Третья и четвертая колонны, преодолев сопротивление, овладели батареями. Они нигде не давали противнику закрепиться, "поражая его и преследуя убийственным натиском штыков".
Жестокая схватка произошла у Зверинца, где поляки стали организованно отражать нападение русских. Но подоспели суворовские резервы, и поляки, окруженные с двух сторон, были перебиты. Генералы Ясинский и Грабовский погибли. На беду, взорвался пороховой погреб с ядрами и бомбами. Наступавшие чудом не захватили мост через Вислу, который удалось защитить генералу Вавжецкому. Канаты были перерублены в последний момент.
Штурм Праги превратился в настоящую резню, сдававшихся в плен убивали, описаны многочисленные случаи насилия, в особенности казаков, над мирным населением, массовыми были изнасилования и грабежи. Потери поляков составили около 8 тысяч, до 12 тысяч мирных жителей было убито и ранено. В плен попало около тысячи поляков, две тысячи российских солдат были убиты или ранены.
Варшава была потрясена чудовищным поражением в Праге, а население столицы требовало от власти сдать город без сопротивления. Суворов отказался от переговоров с революционным правительством, а делегации магистрата он гарантировал сохранение жизни и имущества жителей после сдачи оружия и капитуляции города. Члены правительства ушли в отставку и передали королю верховную власть.
Генерал Вавжецкий вывел из Варшавы часть польских войск, оставшиеся в столице силы капитулировали на месте. Мост был восстановлен, русская армия во главе с Суворовым прошла 17 ноября 1794 года парадным маршем по городу. Под гарантии амнистии позже разоружилась и вышедшая из столицы армия Вавжецкого. Революция закончилась. Наступила тягостная пора оккупации.
"Сделалась собственностью России"
Генерал-аншеф Александр Суворов мог доложить императрице, что Польша усмирена. Игнатий Потоцкий передал через него записку, предлагая дать Польше хорошую конституцию: "Желание монархического умеренного правления не может быть подозрительным для великой монархини и ее кабинета. Что касается поляков, то подобная конституция – их единственное разумное желание. Если бы Российская империя склонилась к ней, наш народ избрал бы на польский престол тот род, какой пожелает императрица. В особенности желательно, чтобы выбор этот пал на того из царевичей, который наиболее будет почтен ее расположением и благодеяниями… Насильственные принудительные средства, которыми укрощали настоящее восстание, не облегчают дела. Побеждать кротостью, благодеяниями и гением более достойно императрицы Екатерины в глазах Европы". Мысли Потоцкого отклика у Екатерины II не нашли.
Король Станислав Август писал Екатерине: "Польша начинает походить на пустыню. Голод почти неизбежен на следующий год, особенно если другие соседи не перестанут уводить у нас жителей, скот и занимать наши владения. Кажется, той, чье оружие единственно все покорило, надлежит предписать границы другим и произнести, какое последствие угодно ей дать своим победам. Не смею предугадывать, но думаю, что вы предпочтете такое, которое может сделать три миллиона народа наименее несчастными".
Польша начинает походить на пустыню. Голод почти неизбежен на следующий год
Екатерина II отвечала с обидой, но обещала принять меры по борьбе с голодом: "Судьба Польши, которую ваше величество изобразили мне в письме от 21 ноября, есть следствие принципов, разрушительных для всякого порядка и всякого общества, почерпнутых в образце народа, сделавшегося добычею всякого рода крайностей и заблуждений. Я не могла предвидеть всех гибельных следствий и засыпать под ногами польского народа бездну, которую вырыли его развратители. Все мои заботы в этом отношении были заплачены неблагодарностью, ненавистью и вероломством. Между всеми бедствиями, постигшими его в настоящее время, предвидимый голод, без сомнения, самое ужасное. Я дала приказание предупреждать его, насколько это человечески возможно".
Александр Суворов, отправив на рассмотрение императрицы письмо короля, рискнул со своей стороны через фаворита государыни графа Зубова сделать представления в пользу сохранения Польши. Екатерина II была им недовольна: она признавала его талант полководца, произвела за взятие Праги в чин фельдмаршала, но считала Суворова неспособным к политическим делам.
Суворов получил от нее вполне полицейское задание: обеспечить срочный отъезд короля Станислава II Августа из Варшавы в Гродно – видимо, чтобы лишить столицу последнего символа национального единства и польской государственности. Генералу Репнину было дано указание свидетельствовать королю высочайшее уважение императрицы, но "поелику управление дел происходит именем и властью нашею, то само по себе разумеется, что король ни в какие дела входить не может и в отправлении дел никакого участия иметь не должен, а вы всемерно стараться будете до оных его отнюдь не допускать". Было выделена крупная сумма на содержание лишенного власти монарха. Король отбыл в свою золотую клетку 8 января 1795 года.
К 24 октября 1795 года Австрия, Пруссия и Россия согласовали свои границы при новом полном разделе Польши, переставшей по воле трех стран существовать как государство. К Российской империи перешли территории Великого княжества Литовского, а земли, в основном населенные этническими поляками, были поделены между Пруссией и Австрией. Россия захватила земли к востоку от Буга и линии Немиров – Гродно, общей площадью 120 тысяч км² и населением 1,2 миллиона человек. Королевство Пруссия аннексировало территории к западу от рек Пилицы, Вислы, Буга и Немана вместе с Варшавой и район Сувалки, общей площадью 55 тысяч км² с населением в 1 миллион человек. Австрия забрала себе Краков и часть Малой Польши между Пилицей, Вислой и Бугом, часть Подляшья и Мазовии, общей площадью 47 тысяч км² и населением 1,2 миллиона человек.
Современник писал: "Покоренная русским оружием польская территория за исключением провинций, уступленных Пруссии и Австрии, сделалась собственностью России по праву завоевателя". Идея союза России с западными славянами была отброшена. Деспотия петербургской империи оказалась не в состоянии сосуществовать с также крепостнической, но республикой, свободолюбивыми порывами дворян пугавшей русских царей. Можно предполагать, что во время четырехлетнего сейма и восстания Костюшко Польша двинулась было по верному пути, расширяя личные и политические права, освобождая крестьян, хоть и без земли. Но попытка эта расколола дворянство, привела его часть на сторону интервентов, в то же время не создав того политического подъема и жертвенного энтузиазма, который позволил бы быстро собрать народную армию, способную победить силы иноземного вторжения, как это произошло в 1792 году во Франции.
Покоренная русским оружием польская территория за исключением провинций, уступленных Пруссии и Австрии, сделалась собственностью России по праву завоевателя
Польша попала под колесо неумолимой имперской политики конца XVIII века, полной коварства и насилия. Долгое время дворянской республике удавалось сохранять себя из-за противоречий между сильными соседями. Как только абсолютистские хищники смогли впервые договориться, судьба нереформированного польского государства была почти что предрешена: оно было брошено на заклание.
Для Российской империи уничтожение Речи Посполитой не было самым разумным шагом. Силовой захват земель Польши и Литвы инициировал бесконечную борьбу за их удержание. Нужно было ужесточение контроля за нелояльным населением, поддерживавшим противников империи в войнах и готовым поднять восстания, среди которых три стали общенациональными и были подавлены с трудом.
В период наполеоновских войн из прусской Польши было по воле императора Франции, разгромившего Пруссию в войне 1806 года, создано Герцогство Варшавское. Следующий передел польской территории, который закрепил границы на столетие, произошел по итогам наполеоновских войн в 1815 году. По решению Венского конгресса центральную Польшу, недолго прожившее под защитой Франции Герцогство Варшавское, отдали России, создавшей на этой территории конституционное Царство Польское, которое просуществовало полтора десятилетия и было упразднено после подавдения очередного восстания в 1831 году. Независимость, которой хотел Костюшко, была восстановлена лишь в 1918 году.
…25 ноября 1795 года, в день именин российской императрицы, Станислав Август подписал акт отречения от престола Речи Посполитой. Екатерина II выбрала вместо союзнических отношений, которые не раз предлагал и польский король, путь подчинения и насилия, которые все следующее столетие и далее приводил ко многим трагедиям и жертвам народов России, Украины и Польши.
